США: Как они смогли, и почему мы не сможем? 1/3
1
Чем так долго вынашивать, так уж лучше разродиться. Тема, которой хочу сегодня поделиться с вами, мучает меня давно – вначале вопросами почему и как, потом уже догадками, осмыслениями и ответами, потом развитием. Просится на бумагу и мает меня изнутри.
С первых моих дней в Америке я терзала себя вопросом – почему ИМ удалось то, что нам все не удается и не удается? Почему у них получилось создать такую государственную машину, которая работает как часы? Почему у них все вокруг сделано «для людей», а у нас как будто назло? Почему они могут сохранять минимальный уровень инфляции, а мы скачем и скачем за ценами? Как они создали страну, в которую хотят приехать больше половины всех живущих?
Меня многое удивляло, когда я начала видеть разницу, видеть детали, понимать смысл. Я хотела найти первопричину нынешней ситуации в Америке и в России. И то, что я нашла и поняла, меня удовлетворило.
Этим и хочу поделиться, своим собственным видением и открытиями. Любая страна – это в первую очередь люди. С них и начнем.
Все мы родом из детства. Оттуда и комплексы, и способности, и поступки, и характер.
Детей в Америке любят, если не боготворят. Ребенка нельзя ударить, даже шлепнуть, даже по попке, даже рукой или тряпкой, не говоря уже о чем потяжелее. И не в том вопрос, что у вас могут забрать ребенка, что могут подать в суд и прочая. Применять к ребенку насилие, да еще публично, это признак дурного воспитания. А какой из взрослых хочет считаться невоспитанным?
На ребенка нельзя закричать, поругать, оскорбить, обозвать. С ребенком нужно обращаться сдержанно и спокойно, когда он себя плохо ведет. Хочу заметить, что в большинстве случаев, когда я сталкивалась с детьми, они вели себя очень хорошо. А в тех случаях, когда в публичном месте они вели себя плохо, я понимала, что корень зла был все-таки в родителях.
Из всего вышесказанного становится понятно, что мера воздействия на ребенка только одна – похвала и поощрение. Как бы кощунственно это не казалось поборникам советской и постсоветской морали, поверьте, это прекрасно работает.
Одним из критериев уважения ребенка является его возможность высказываться. Американские дети разговорчивы, потому что их мнение выслушивается и (вы догадались?) поощряется либо подлежит обсуждению, дискуссии. Но — снова – спокойно и конструктивно.
Я слушала детей во многих местах – в музее, где волонтерила, в магазине, где работала, в ресторанах и парках развлечения, где ела и развлекалась, в самолетах и аэропортах, где летала. Везде дети – это равноправный со взрослыми класс.
Точно такое же отношение встречает ребенок, прийдя в школу. Пусть он тысячу раз не прав, его будут уважать и выслушивать.
Что вырастает из таких детей?
Правильно, свободная личность. Свободная – в смысле высказать свою точку зрения, пусть и отличную от вашей. Свободно обсудить моменты несогласия и умение прийти к компромиссу.
Родители не ограничивают своего ребенка в его выборе. Они дают ему совершить ошибку, приобрести опыт, пусть и знают заранее, чем это может закончиться, они говорят: классно, давай пробуй! Сначала мне думалось, садисты какие-то. Теперь так не думаю.
Родители поддерживают своего ребенка в раскрытии его талантов. Они первые сидят на стадионах и зрительном зале, волнуются за сценой и на тренировках, ободряют после неудачи или поражения. Вместе плачут, вместе радуются. И совсем ребенок, и подросток, и уже почти взрослый, чувствует поддержку и уверенность в своей правоте.
Именно из такого подхода в обществе вырастает плюрализм мнений – когда в тебе воспитано умение говорить, слушать, обсуждать, приходить к общему решению, и когда в тебе не воспитан страх сказать что-то не так, быть поруганным, осмеянным или изолированным от общества.
Потом в процессе жизни, на принципе конструктивного и свободного обсужения стоит процветание многих компаний. В любом коллективе приветствуются люди неравнодушные, которые могут предложить какую-то новую неожиданную идею, усовершенствование, изобретение. Везде пропагандируется – есть идея, обязательно поделись! И они делятся, и их слышат.
У меня был институтский приятель, которого распирали идеи совершенствования предприятия, на котором он тогда работал. Он приходим ко мне со своими идеями, и мы вместе делали из них служебные записки и технические предложения. Он шел со своими идеями к руководству, его выслушивали, говорили спасибо, потом спускали все на тормозах, и его при первой возможности увольняли.
Он находил другую работу и снова приходил ко мне с другой идеей, которую мы снова облекали в технически понятную форму. История снова повторялась, и снова, и снова.
Последние лет десять он уже не приходит ко мне с идеями, и не звонит. Но кажется, где-то работает…